И, уже отклонив предложение императора выйти за него, уже изгнав из своих мыслей этого невозможного лицемера, этого шута и соблазнителя (на какое-то время это изгнание оказалось весьма успешным), — лишь тогда, разумеется, она поняла, что беременна.

Ее первой мыслью стало избавиться от ребенка, пока тот не родился. Но она сразу подумала и о том (она к тому времени уже начала догадываться о тайной силе императора), что ребенок сможет в будущем стать ее ценным имуществом. Обычная ныне в ее новой королевской жизни дальновидная осторожность взяла верх. Она вытерпела и беременность, и роды.

В отцовстве императора она была уверена, несмотря на светлую кожу и рыжеватые волосы, которых не было ни у одного из родителей. В то время он был ее единственным любовником. Кроме того, среди своих предков по обеим линиям королева смогла отыскать и рыжих. Что же касается семьи императора… как знать? Не нашлось мудрецов, у которых она могла бы спросить.

Но в одном королева не сомневалась — император был и остался виртуозным магом. Сейчас она оценила это гораздо полнее. А в те времена, будучи девчонкой, лишь только начала признавать этот факт.

И сейчас — даже чаще, чем в первые годы правления, — ей вновь и вновь не давала покоя мысль: а что, если она все же вышла бы за него?

Разумеется, это было бы невозможно. И социально, и политически королеве совершенно недопустимо выйти замуж за человека, которого весь мир считал сумасшедшим клоуном. И неважно, что мудрые и хорошо образованные люди в конце концов заподозрили, что император вовсе не такой.

Но что, если бы она все же вышла за него, пустив для этого в ход свою только что обретенную королевскую власть? Тогда кто-либо обязательно приложил бы усилия для реанимации титула ее мужа в его старинном смысле — то есть почти неограниченной власти, намного превышающей могущество обычных королей и королев.

Провозгласили бы ее гением государственной политики, если бы она за него вышла и попыталась бы это сделать? Разумеется, но только если бы все получилось. Скорее всего, она стала бы посмешищем.

В любом случае думать об этом сейчас — глупость. Она тогда была еще девчонкой, совершенно не разбиралась в тонкостях искусства правления. Разве она смогла бы добиться, чтобы такая попытка завершилась успехом?

Она — нет. Зато он вполне смог бы. Что, если бы она позволила ему править вместе с ней, разрешила ему попробовать?..

А может, воспоминания о неукротимой мужественности императора — вот что на самом деле не дает ей покоя сегодня ночью? Кроме всего прочего. В этом он проявил себя лучше любого другого мужчины, которого она приглашала разделить с ней постель, хотя чисто физически император не особенно впечатлял.

Все, хватит. В темном уединении палатки, не давая себе времени на размышления, она решительно взялась за рукоятку Душегуба и наполовину вытащила его из ножен. Увы — ни сияния, ни льющегося из меча потока силы. Скорее наоборот. Все оказалось именно так, как она предполагала и опасалась, только хуже. Но все же она сумеет выдержать и такое. Если потребуется.

Королева Ямбу резким движением сунула обратно в ножны этот самый жуткий из мечей и облегченно вздохнула — даже полуночный мрак вокруг нее словно чуточку просветлел. Потом закрыла резной футляр, встала и подошла к двери — отдать приказ свернуть лагерь и выступать в поход.

Глава 12

Разумеется, Темный король все прекрасно понимал, когда задумывался над этим. Но «глазами» демона он видел Щиторуб в руках сира Эндрю не как меч, а как нечто вроде боевого молота — и этот образ соответствовал звукам, достигающим ушей Вилкаты с места той отдаленной схватки. Душегуба Вилката и вовсе не видел, но знал, что тот сейчас где-то позади него, у Серебряной королевы. Знал он это с помощью своего магически настроенного восприятия — меч казался ему сгустком пустоты, явлением, перед которым он был воистину слеп. Его пугал любой меч, которым он не владел, а владел он лишь одним из двенадцати. И теперь оказался между двумя врагами, вооруженными двумя мечами, которые представлялись ему особенно могущественными.

Оказавшись между Мыслебоем в руках Вилкаты сзади и кавалерией Темного короля спереди, маленькая армия сира Эндрю была уничтожена. Этой цели Вилката достиг. При обычных обстоятельствах победы такого масштаба оказалось бы достаточно, чтобы наполнить его оптимизмом. Но обстоятельства не были обычными — если вообще когда-либо такими были. Имелись два меча, Щиторуб и Душегуб, а он между ними.

Когда поступило донесение о том, что Серебряная королева наступает на его тылы, Вилката послал летающего вестника к своей выдвинувшейся вперед кавалерии с приказом возвращаться, а армию развернул лицом к противнику. Это решение он принял с некоторой неохотой, потому что вместо сражения ему страстно хотелось отправиться на место гибели сира Эндрю и лично отыскать там Щиторуб. Летающий разведчик сообщил, что видел издалека, как рыцарь после битвы бросил меч. Никому из своих подчиненных Вилката не доверял настолько, чтобы отправить на поиски Щиторуба, — разве можно допустить, чтобы меч попал в чьи-то руки? Но он не осмелился рисковать — наступление Серебряной королевы нужно встречать с Мыслебоем в руке. Не мог же он находиться в двух местах одновременно.

Так или иначе, но Вилката не до конца поверил в то, что сир Эндрю выбросил Щиторуб. По его мнению, было как минимум весьма сомнительно, что меч Силы остался валяться на поле боя. Кончилось тем, что он выслал несколько патрулей на то место, где в последний раз видели сира Эндрю, приказав солдатам или отыскать меч, или, если получится, вернуться с другими известиями, достойными его внимания, а сам отправился встречать наступающие колонны ямбу.

Как выяснилось, главные силы армии Ямбу находились еще не столь близко, как ему доложили. Полуразумные летающие разведчики нередко ошибочно оценивали расстояния по горизонтали. Но король не мог рисковать. Он успел лишь послать армию в нужном направлении, когда поступили новые тревожные сообщения — в окрестностях Ташиганга появились боги и богини, совершающие сумасбродные поступки во имя Темного короля и провозглашающие его своим хозяином и повелителем, новым правителем мира. Само по себе это было бы и неплохо, но в донесениях также сообщалось, что боги приносят ему человеческие жертвы, а также жертвоприношения зерном и скотом. Мало того что они зря растрачивали ценные ресурсы — Вилката с тревогой осознал, что божества, поклявшиеся ему в верности, вовсе не находятся под его контролем. Не пора ли уведомить их о своем недовольстве? Но он даже не знал, где они сейчас. Или куда направятся завтра и что планируют натворить.

Проблема в том, подумал он, что они поклоняются мне — но я не бог. И эта мысль показалась ему великим, но слегка тревожным открытием.

Выехав из Тасавалты, Марк и его эскорт всего через несколько дней столкнулись с сильным патрулем из армии Темного короля. Эта стычка обошлась отряду в несколько жизней. Однако меч в руках Марка, меняя при каждом взмахе шансы на исход схватки в его пользу, спас и самого юношу, и большую часть его маленького отряда. Ему уже доводилось испытывать в деле меч Удачи, и он ему доверял — до определенной степени; то был наименее заслуживающий доверия меч из всей дюжины. Меч уже стал для Марка почти привычным, однако солдаты из его эскорта впервые увидели его в деле.

Когда стычка завершилась, вражеские солдаты обратились в бегство, а Марк и его люди, немного отдохнув, двинулись дальше. Марк вел себя уверенно, и солдаты, прежде лишь угрюмо подчинявшиеся его приказам, теперь тоже прибодрились. А поскольку Марк сейчас всерьез желал отыскать императора, то и заложенная в Фарт удача приведет его к императору — так или иначе.

Марк периодически останавливался и обводил горизонт кончиком обнаженного меча Удачи. Когда он указывал в определенном — и только в этом — направлении, лезвие начинало вибрировать, и Марк ощущал, как в его руку льется слабый ручеек силы. В той стороне и находился император. Во всяком случае, им следовало идти туда, чтобы рано или поздно до него добраться.